Лавирль Спенсер

Трудное счастье

Глава 1

Ночной дождь в конце августа освежил зеленый, трепещущий травяной ковер Миннесоты и промыл небо до бледно-голубого оттенка. Восточнее Сент-Пола, где пригороды вплотную подступали к границам вашингтонского округа, щупальца новых улиц уже подбирались к пшеничным полям, а коробки новых домов громоздились там, где раньше были только леса и поляны.

Здесь, на стыке города и фермерских угодий, раскинуло крылья современное кирпичное здание школы. С двух сторон его окаймляли крытые автомобильные стоянки, с третьей — спортплощадка. Сразу за трибунами еще противостояли урбанизации шепчущиеся колосья, но их поражение было очевидным — на дальних холмах вовсю шла жатва.

За шоссе виднелась горстка старых домов, построенных в 50-60-х годах, и грунтовая дорога, на которой пять лет назад с появлением школы ввели ограничение скорости. Тогда же были проложены и тротуары, хотя некоторые налогоплательщики утверждали, что они не нужны, поскольку ведут в поля и теряются там, где еще урчат трактора. Школьный городок, однако, уже несколько лет разрастался с огромной скоростью.

В среду утром, за шесть дней до начала занятий школы для старшеклассников Хьюберт Хамфри, на стоянку въехал с северной стороны аквамаринового цвета автомобиль. Двое вышедших из машины направились по тротуару к зданию школы. Утреннее солнце уже раскалило бетонные стены, но открытые смотрителем двойные двери позволяли ветерку гулять по коридорам.

На женщине был строгий серый костюм, светло-серая, шелковая блузка, туфли в тон — простые, но дорогие, и скромно повязанный поверх волос темно-красный шарф. Старомодная стрижка слегка тронутых сединой волос открывала лицо. Пара маленьких золотых сережек казалась единственной уступкой женственности, в остальном стиль посетительницы полностью исключал всякий намек на слабость.

Парень был на полторы головы выше матери, широкоплечий, с узкими бедрами, атлетической фигурой, в синих джинсах и майке с надписью, восхваляющей Техас. Темные волосы, потрясающие карие глаза и лицо парня наверняка всю жизнь будут притягивать к себе женские взгляды. В бабушкины времена девчонки прозвали бы его покорителем сердец; поколение его матери окрестило бы его «классным парнем». А сейчас две шестнадцатилетние девицы, столкнувшись с ним в дверях школы, оглянулись и одна из них сказала другой:

— Ух ты, какой крутой!

Учительская в Хамфри находилась как раз в центре здания и была с двух сторон окружена стеклянными стенами. Ее двери вели в центральный холл, а снаружи расположилась стоянка для автомобилей посетителей и клумба с огромным кирпичным постаментом, окрашенным в цвета школы — красный и белый. За задней стеной учительской раскинулся древесный питомник, любовно взращенный учениками, которые занимались садоводством у мистера Дорфмайера.

Кент Аренс открыл двери учительской.

— Улыбнись, — мягко произнесла Моника Аренс, проходя мимо него и ощущая прохладу кондиционированного воздуха.

— Зачем? — спросил сын.

— Ты же знаешь, как важно сразу произвести впечатление.

— Да, мама, — сухо ответил он, следуя за матерью.

В учительской, в противоположность школьной территории, царил хаос: люди в джинсах и майках проверяли какие-то документы, отвечали на телефонные звонки, работали на компьютерах и печатали на машинках. Двое служителей красили стены, еще один катил тележку, нагруженную картонными папками. Синий ковер на полу едва виднелся, заваленный грудами учебников, бумаг и прочих необходимых вещей.

Моника и Кент пробрались сквозь весь этот беспорядок и подошли к полукруглому барьерчику, преграждающему посетителям дальнейший путь. Из-за одного из многочисленных столов поднялась секретарь. У нее было пухлое лицо, пышная грудь и короткие каштановые, начинающие седеть волосы.

— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

— Меня зовут Моника Аренс, а это — мой сын, Кент. Мы насчет приема в школу.

— Извините за беспорядок, последняя неделя перед занятиями всегда такая. Я — Дора Мэ Хьюдак. Можете звать меня просто «Дора Мэ», я как раз и займусь вашим вопросом. — Она улыбнулась парню. — Значит, ты новичок.

— Да, мэм. Мы только что приехали из Остина, штат Техас.

Дора смерила его взглядом.

— В выпускной класс, я полагаю.

— Да, мэм.

Миссис Хьюдак отметила это «мэм»: было непривычно слышать такое обращение от ученика старшего класса. Большинство называло ее «Дора Мэ». Некоторые обращались со словами «Эй, леди», а иногда доводилось услышать и «Э-э, как вас там… секретарь!».

— Нравятся мне манеры южан, — заметила она, доставая бланк заявления о приеме и буклет о школе. — Уже решил, что будешь изучать?

— Да, довольно много предметов. Если у вас их все преподают.

— Значит, ты еще не видел список факультативных дисциплин?

— Нет, мэм.

Дора положила на барьерчик список и голубой лист бумаги.

— Вот перечень предметов, а это бланк заявления о приеме, но у нас принято, чтобы новички вначале поговорили со своим куратором. Выпускников курирует миссис Берлатски. Подождите секундочку, я посмотрю, здесь ли она.

Дора Мэ заглянула в одну из боковых дверей и вернулась, сопровождаемая женщиной лет сорока в длинном вязаном синем пуловере и брюках со штрипками.

— Привет. Я — Джоан Берлатски. — Она протянула руку. — Добро пожаловать в Миннесоту. Давайте пройдем в мой кабинет, там мы сможем поговорить.

В кабинете Джоан извинилась за беспорядок.

— Вот так каждый год, надо все убрать после летнего лагеря и всегда кажется, что до начала нового учебного года нипочем не успеть, но мы почему-то, как по волшебству, успеваем. Садитесь, пожалуйста.

Они дружески побеседовали, и куратор узнала, что у Кента довольно высокий средний балл и он собирается поступать в колледж, что он усиленно занимается точными науками и математикой в том числе и по многим предметам намерен проходить усложненный курс. Его мать уже договорилась о том, чтобы из предыдущей школы прислали результаты работ сына. Джоан высветила на зеленом экране компьютера списки групп, и через тридцать минут расписание занятий для Кента было готово.

Все шло гладко, пока Моника Аренс не спросила:

— Да, а к кому обратиться, чтобы записать Кента на футбол?

Джоан отвернулась от монитора и ответила:

— С этим может возникнуть проблема. Ребята тренируются уже две недели, и тренер Гормэн, вероятно, уже укомплектовал команду.

Кент нахмурился. Волнуясь, он произнес:

— Но я играл и в средних, и в старших классах. И рассчитывал в выпускном классе не бросать футбол.

— Я же говорю, команда тренируется уже с середины августа, но… — Джоан задумалась, потом потянулась к трубке телефона. — Минутку. Я позвоню тренеру, если он еще не ушел. — Набирая номер раздевалки, она продолжала: — Вы, наверное, знаете, что здесь очень большое внимание уделяется спорту. Наша футбольная команда в прошлом году заняла второе место на первенстве штата, а баскетбольная дважды выигрывала чемпионат. Похоже, он не собирается отвечать. — Она повесила трубку. — Знаете, давайте я пойду и спрошу мистера Гарднера, нашего директора. Он в любом случае предпочитает лично знакомиться с новичками. Сейчас вернусь. — Не успела Джоан свернуть за угол, как снова появилась в кабинете. — Если хотите, пока меня не будет, обратитесь к Доре Мэ за компьютерной распечаткой ваших занятий. Расписание появится вот здесь, на принтере. Посетители последовали за куратором и вновь остановились перед полукруглым барьером, ожидая, пока принтер, жужжа, выдаст расписание занятий для Кента.

Том Гарднер сидел за столом напротив открытой двери и говорил по телефону с представителем компании по продаже учебников. До начала занятий оставалось всего три рабочих дня, а новые учебники по английскому для десятого класса куда-то запропастились.

При появлении Джоан директор жестом удержал ее, подняв указательный палец, и продолжил разговор.